"ПОПАН"

«Попан»

В полумрачном помещении,

Где нет окон и оков,

Только лица воскресения

Да на полке сто рублёв,

Стоит девушка младая

Да рыдает о судьбе,

А пред нею восседает

Старец гордый на столе.

Старец тот не стар, не сед

В ярко-черное одет.

У него до животища

Вьётся тонка бородища.

У него во рту стоят

32 белёных в ряд.

На руке часы златые,

А на рясе – всем на диво-

Нитка жёлтая так криво

Очень криво завита,

Будто выжгла дьявола!

Он сидит, ногой качает,

Да девчонке замечает:

«Спишь ли с кем?

Иль много ешь?

Набрала, гляжу я, вес…

Это ты злопотребляешь,

Всё-т на солнце загораешь!..»

- Да како там загораю! –

Говорит девица прямо.-

Я намедни цельный день

Не вошла на миг и в тень:

Гряды только орошала,

Да теплицу собирала.

Накормив детей досыта

Я отправилась к корыту,

Постирав там одежонку,

Быстро кинулась к телёнку.

У гусей всё подмела,

Дом вдруг вспыхнул,

Как искра!

Я гляжу на крышу – дым!

Коромыслом! Эк, седым!

Я – бежать! А в доме муж!

Он же сам бежать не дюж!

-Хвор? – привставая, буркнул поп.

-Не… Не хвор… Не растороп!

Тот поёрзал жирной попой,

И, найдя, точку опоры,

Успокоился на миг,

Но спросил: «А был там крик?»

- Крик-то был! Да я ж бежала!

Эко горюшко настало!

- С мужем что? – нахмурив брови,

Пробурчал толстой мужик.

- Да живой скотина этот!

Что с ним сбудется, с гамлЕтом?

- А причём же тут гамлЕт?

- Как причем? Так душит часто!

- Задыхается впотьмах?

- Бог с тобой, ярило страстный!

Что ты лепишь впопыхах?

Этот чёрт своим рукам

Лезет там, и там, и сям.

Его пальцы, как змея,

Удушают в два круга.

Он одной рукою держит

Шею тонкую мою,

А другой – огромным ферзем

Тыкает в моем зобу.

- Так и тыкает? – очнулся.

- Протыкает, я скажу!

 Иногда и ножик к горлу

Он подносит – я ж молчу!

- Эко горе! Разве ж горе?!-

Замечает Ерофей. -

У Пракофьевны вон Коля

Скомуниздил сто рублей!

- Ну и что в тех дЕньгах –

Счастье? Разве дело говоришь?

О копейках разве дело? Дом горит,

А муж там спит!

- От усталости свалило?

- Во бы диво! Во бы диво!

Этот увалень-детина

Только сны смотреть велит.

- Ну а дети? Погорели?

- Слава Богу,  не успели!

Сашка вынес их, сосед.

Закажи ему обет!

- Что ты, баба! Знамо дело?

Что-й такое говоришь?

Мы обеды и обеты

Попросту ведь не даём:

Надо постирать нам рясу,

Кровлю храма починить,

Заказать Христу рубаху,

С дьяконом поговорить.

- То есть деньги надо, батько?

- Не… Не надо. Не берём.

Мы религию родную

Ни за что не продаём!

Вон – гляди!

Где бабка с кассой

У просвирочков сидит

Там стоит малАя масса –

К ней же путь твой и лежит.

Подошла девица к тётке.

Та платочком обвилась

И у свечек своих жёлтых

 Ровно ставит образа.

- Николаю Чудотворцу

Помолиться я хочу.

- Вон, пожалуйста, икона

Заплатите и - к лицу!

- Деньги? В кассу? Это ж церковь!

Разве ж можно? Это срам!

Разве можно с человека

Брать за веру по рублям?!

- Ах, каки же это деньги?!

Ради Бога! Я молчу!

Это милостыня просто,

Все пойдёт на свечи с воска,

Оплатите, я прошу.

Протянувши бабке деньги,

Девку тянет к образам.

Только слышит обернувшись:

«Эх, зараза, не дала!»

А попишко Ерофей

Ковыряет кассу.

Надпись гордую свою

Подправляет сразу:

«Милостыню. Хоть бы кто.

Дайте, не взыщите.

Церковь новую Христу

Строить помогите».

- Дядька Поп, а что грехи –

Спустишь мне какие?

- Слушай, девка, не могу –

Надо мне к Глафире:

Брага у неё стоит,

Нужно бы проверить!

- Ну а я?

- А что тут ты?

Кто ты – прихожанка?

Вот и стой, клади кресты

У иконы гладкой.

Развернувшись на носке,

Побежал Поп к двери,

А девица за полы

Попика задела:

- А отпеть?

- Кого? Когда?

- Мужа-издевальца!

- Так поставлена ж свеча!

Что ещё не ясно!

- Нужно б службу заказать,

Самую такую!

Чтоб жилось ему в аду

Долго и счастливо!

- Что ты, глупая моя!

С дьяволом не знаюсь!

Только верую в Христа!

И молитвы знаю!

Ада, девка, я боюсь,

Очень его каюсь.

Потому по жизни я

Честно возвышаюсь.

У меня дорога вся –

Ухабины да ямы,

Правда, слава Богу, я

В них не попадаю.

- Панихиду мужу дашь?-

Спрашивала девка.

И слезами улилась.

Думала, поможет.

- Сырость тут мне ни к чему!

Убирай ты слезы!

Панихиду закажу.

Правда, это позже.

- А когда? – взахлеб она.

- Завтра… Днём… К обеду!

- Я тогда на лошади

К полпервому приеду!

- Э! куда? Ну что ты в рань?

В ранину такую!

У Глафиры только чай

Вскипятим впустую!

- Вот те на!

Ну а когда?

- Давай-ка ближе к ночи!

Служба тёмная ему,

Мне кажется, поможет.

- Правда что ли?

- Разве ж вру? –

Ухмыльнулся попик.-

Хочешь – крест я положу

На полненький животик?

Приложив персты ко лбу,

Начал он молитву,

Но беда! И на беду!

Позвонил мобильник!

- Да, Глафирочка, бегу!

Я совсем уж близко!

Пару кварталов всего –

Жди, моя ты киска!

В храме связь оборвалась

И отстала девка:

Завтра ж нужно ей сюда.

Завтра. Точно. Метко.

Снявши юбку у дверей,

Что для прихожанок,

Палантин стянув с главы,

К Богу вопрошала:

«Ты прости меня, пророк,

Окажи мне милость,

Савку там прибереги-

Он же наш кормилец!»

И ушедши за порог,

Девка зарыдала –

Вдруг услышит её Бог:

Кто же его знает!

От парковки у ЦерквИ

Джипик отъезжает:

Попик головой своей

 Девушке кивает:

«Завтра в полночь приходи!

Буду ждать тебя, а ты

Не забудь с собой монеты,

Будет мне зачем приехать!»

У Глафиры у своей

Попик восседает

Банку с брагою давно

Попик попивает:

- Эх! Вот жизнь! Вот благодать!

Благодать святая!

Я, Глафира, очень рад,

Что у меня такая!

Я сейчас вот посижу,

Отдохну немного,

А потом пойду читну,

Не гляди  сподлобья!

Знаешь ты – у мЕня чин,

Надо дело делать!

Это, знаешь, не графин!

Эх! Выпить захотелось!

Глянь, совсем и не берет!

Будто и не пил-то!

Ну и брага! Как компот!

Обманула тётка!

- Что ты, милый?

Я ж всегда!

По одному ж рецепту!

Знать, наверно, приоткрыл

Раньше срока дверку!

Скрип да скрип,

И шорк да шорк,

А в дверном проёме

На приступочке её

Стоит давно уж … Коля!

 Попик глазки приспустил

И потом, очнувшись:

- Что ты, Коля, говорил?

Ты о чем меня просил?

- Чтоб ты Ваньку окрестил…

- Это дело я люблю!

- Я за почести плачу!

- О, каких деньгах тут речь?

Милость кинь, а я – на печь!

- А купюра велика ли?

- Ну да что там – три нуля.

- Ну, по-божески, по- братски!

- Ну а я о чем? Корпатский!

Николай, свернув бумажку,

Подаёт её в карман.

- Не положено: всё в кассу!

Не такой я! Я не там!

Газанув своей газелью

Коля к Церкви подъезжал

Бабке той, что страж у кассы,

Коля денежку вручал.

И под запись

Помолиться завещал.

Славны Ванькины крестины

Ох, понравилось Попу!

А особо – осетрина.

Та пришлась совсем к лицу!

А Корпатский Николай

Ваньку свово нянчит.

Удивляется сидит –

Надо ж: поп – обманщик!

Вместо тысячи рублей,

Запросил ещё нулей!

- Хоть один добавь мне, Коля!

Мочи нету, как охота!

Приоткрыв кошель сухой,

Достаёт ему… люлей!

«Шёл бы, попик, ты отсюда,

Кабы не было тут худо!

Вишь, кошель-то мой пустой!

Раззорил ты нас с женой!»

Нинка за главу схватясь,

ЗА вилы берётся,

Глядь: а поп уже давно

К церковчке несется!

- Ерофей! – кричит Колян.-

Ты забыл ботинки!

И вдогонку понеслись

Из кожи девятинки!

Получивши сзади в дых,

Ерофей нагнулся:

Надо обувь мне надеть,

Чтоб не поперхнуться.

Всё-таки по снегу я

Не всегда хожу-то

Хоть и знаю,

Что зима –

Такая, братцы, штука.

К белу храму подходя,

Увидал он Зинку.

Просит попик три рубля…

Хотя бы на сардинку.

- Слушай, батько Ерофей,

Сколько это будет?!

В прошлу зиму у дверей

Ждал меня, распутник!

- Зинка! Зинка! Не стыди!

Это всё грешнОе.

Лучше, Зинка, отпусти

Всё моё гнилое.

- Знаешь, батько Ерофей,

Ты вали отсюда…

- Колька с Нинкой вон идут

С тяпкой почему-то.

- Я пошёл! Пора бежать!

Тут за поворотом…

Тачка чёрная моя…

Зинка, так что про три рубля?!

Зинка, плюнувши под ноги,

Отошла к себе в берлогу:

«Згинь ты, батько Ерофей,

Ты же должен сто рублей!»

- Помнишь ряса у тебя

С золотою ниткой?

Это я, швея така!

Это я! Не Нинка!

- Так отдам! Отдам! – кричит.-

Сейчас же принесу я!

- Ну еще бы не принес!

Я ж и не Глафирка!

- Про Глафирку ты откель?

- Откель и вся усадьба!

- Это правда? Во дела!

А я же для порядка!

- Твой порядок нам знаком.

Всем причем и разом:

Если утром молодцом,

Ночью, как зараза.

Тут поник Поп Ерофей,

Повернул к машине.

По газам он надавил

И уехал к лире.

В полумрачном помещении,

Где нет окон и оков,

Только лица воскресения

Да на полке сто рублёв,

Стоит девка молодая,

Ждет Попа уже давно.

Даже свечи догорели…

Глядь-ка вдруг она в окно!

Полный поп с машины вылез,

Хлопнул дверью сразмахца,

И отправился он в келью…

А за ним бежит овца!

- Что за диво? Как так можно?

Да откуда зверь сей здесь?

- Это привезла Глафира,

Батьке нашему на честь!-

Отвечает то старуха,

Что с просвирками сидит.-

У него такое брюхо,

Надо же его кормить!

- Ну а что ж он не идет-то?

Я же ровно два часа

Здесь стою под образами –

Уж и пятка отекла!

- Ну так… Надо полежать же!

Отдых нужен и покой,

По мобиле, может, всё же

Пообщается с тобой!

- Ерофеюшка, послушай.-

Звонит другу та свому.-

Тут у девки знатный случай.-

Надо выручить одну.

- Да какое право дело

Мне до девки там одной,

У меня старуха случай,

Тоже, знаешь, не простой!

- Заплачу! – кричит та в трубку.-

Сколько надо! Сколь смогу!

Панихиду проведите!

Я деньжонок подкоплю!

Из мобилы раздается

Хриплый дребезг старика:

- Что? Подкопит?

- Да! Подкопит!

- Пусть тогда она приходит…

Годика чрез полтора!

Девка очи опустила,

И хотела уходить.

Бабка вдруг к окну вскочила,

Да давай же как вопить:

«Ой, погубят! Ой, погубят!

Девка! Девка! Подсоби!

К Ерофею-то … пришли!»

Зинка, Нинка, Николай

С тяпкой чешут в келью!

В белых стенах спит Попан,

В пьяной колыбели!

- Эй, Попан! Вставай скорей!

Деньги возвращай нам!

- Ребятишки, вы чего?

Ничего не брал я!

Выйдя на двор у ЦерквИ,

Братия собралась.

У джипяры Попова

Шины вдруг порвались.

- Ой, вы, нехристи! Чего?

Грех на вас ведь тяжкий!

Разве можно так с Попом?

Я теперь несчастный.

Зинка встала сверх него

И глядит надменно:

«Ты не Поп, ты - чу-че-ло,

Неси сюда свой медный!»

Ряса с жёлтою нитьёй

Порвалась в подмышках,

Разошлася вся по швам,

Рассыпались штанишки.

Он идёт, за ним овца

Тянется впрпрыжку…

«Бабка, бабка!

Сто рублей подай-ка

Вон с той книжки!»

И с просвирок взяв бумажку,

Он идёт теперь на суд.

Зинка, Нинка, Колька, бабка…

Все теперь его уж ждут.

Зинке подаёт купюру,

Из руки кладя ей в руку,

И, мигает вдруг овце:

«Ты – товарищ мне в беде!»

Старый, дряхлый мужичок

В худенькой одежде

Вышел вдруг на крик собак

В маленькой надежде –

Может быть, а, может, нет

Вдруг случиться чудо:

Овцы будут жить с овцой,

А с людями люди!

Мария Хаустова.