Юлька

Юлька Холодные хлопья снега падали на маленькое посиневшее кричащее личико и уже не таяли. «Уа-уа!» - отдавая последние силы, кричала Юлька. Завёрнутая в тоненькое одеяло, она лежала на скамейке возле автобусной остановки и уже даже не дрожала от холода. Её реснички заиндевели, курносый носик уже не мог раздувать малёхонькие ноздри, а осоловелые глазки еле пилькали и с надеждой смотрели вверх, на летящий с неба снег, такой белый, пушистый и порхающий в воздухе. Шум большой компании все отдалялся и отдалялся, звук гитарной струны уже не стучал по её недавно родившемуся мозгу. И только повязанное красной лентой одеялко напоминало о мамином тепле. Лёд настыл на голубой скамейке, и, казалось, отодрать его никто и никогда не сможет. Острые бугорки из застывшей воды так и смотрели своими пиками вверх. Мимо них ходили прохожие, бегали посторонние и не родные. Мимо них. И мимо Юльки. Она уже не кричала. Звать-то некого. Да и нечем. Нет сил. Выбилась. Малышка могла лишь тяжело дышать широко раскрытым ртом, из которого то и дело выходил тощенький парок. Стоял декабрь. Горячая лужа разлилась под Юлькой и на секунду девчонка порозовела и даже немного улыбнулась. Подёрнулась в своём грязном коконе, обвитом красной ленточкой, и закрыла глаза. Туманное облако поднялось над ней, и сквозь него послышался звук милицейской сирены и еле знакомый голос бабки. «Ой, ой»! – бежала она к маленькому свёртку, кряхтя и спотыкаясь. Толстая, обрюзшая, и с запахом свежего перегара она тянула полные руки с грязными ногтями к Юльке: «Вот! Вот она!» «Точно? – переспрашивал суровый мужской голос.- Мы весь город уже объехали! Это точно ваша?» «Наша! Наша!» - радостно ликовала бабка. «Садитесь в машину, будем оформлять!» - послышалось из скрипящего рта милиционера. «Конечно-конечно», - соглашалась бабка, отдирая пристывшее Юлькино одеяло от скамейки. Она рванула так сильно, что кусочек ткани остался прибитым к той самой скамейке, на которой Юлька пролежала несколько часов и уже думала, что останется там навеки. *** Светло-коричневые стены благоустроенной трёхкомнатной квартиры на девятом этаже были в царапинах и разводах. То и дело на них промелькивали жирные пятна, и даже засохший кетчуп. На дощатом полу уже давно облупилась вся краска, и Юльке было очень больно, когда она попадала ей под тоненькие ноготки. Казалось, тысячи искорок в тот момент выбегут из её маленьких зелёных глазок, и кинуться прибивать эту краску к полу. Тоненькая и маленькая Юляшка спокойно заходила под лакированный стол с тремя ножками (четвёртая вихлялась наполовину) и выходила из-под него. Она залезала на потёртый диван и даже могла с того самого стола дотянуться до навесного шкафчика, в котором бабка иногда хранила сахар. Правда, он был там не всегда. Частенько тут гуляли вонючие дядьки и такие же тётьки, и его они жадно запихивали в рот после большого глотка какой-то горькой водички. Особенно Юльку смешил краснокожий дед. Тот, когда стопку в руки брал, издавал протяжный ревущий звук, сильно морщился и, осушая сосуд, разбивал его вдребезги. Поначалу Юлька этого побаивалась и даже несколько раз билась в истерике от страха, но дед решил, что девка должна быть сильной и выносливой, и показал ей, что бояться в этой жизни нечего, а главное – некого. «Иди сюда, Юлец! - звал он её к себе.- Держи стопку и кидай во-он туда! В стену! Чтоб наверняка!» Юлька хватала маленькой белокожей ручкой зелёную стопку и бросала на пол. «Ну, что ж ты? Что ж ты?! Так дело не пойдёт! Надо сильнее! - поднимая с пола не разбившийся хрусталь, говорил дед.- Давай еще!» С пятого раза у неё получилось, и звонкий детский смех озарил комнату, в которой стоял терпкий запах огуречного одеколона и повсюду валялись разные шмотки. Юлька сидела посредине комнаты и грызла обветрившуюся корку чёрного хлеба. «Гляньте, как хрумкает!» - тыкал на неё пальцем дед. Бабка раскрывала рот и смеялась во все свои два гнилых зуба, которые еле держались на тонких коричневых ножках, вросших в мягкую десну. Двумя руками малышка сжимала сухарь и пыталась отскоблить маленькими зубками по крошке. «Дай хоть чо другого! – просил бабку дед.- Жалко девку-то! На одних сухарях, да бичах! Неужто другого нет?» Бабка чесала свою заполстившуюся жирную голову, будто облитую салом, потом смотрела по сторонам, поджимала нижнюю губу и со вздохом изрекала: «Ы-ы!» «Не переживай, Юлька, сварим сейчас тебе каши… из топора!» - кивал своей плешью добрый дед. Он ушел на кухню и, разгребая засохшую и обгоревшую посуду, нашел гречу. «О! А говоришь, нет ничего!» - обрадовавшись, закричал бабке. Юлька прибежала на голос и, как голодный волчонок ждала, когда кастрюля зашкворчит. Пока дед открывал пакет с крупой, она сумела своровать несколько зернышек и даже попыталась их разгрызть, но заметила, что в это время на нее смотрит дед и, резко выпучив большие зеленушные глаза, проглотила гречку, так и оставшись стоять с выпученными глазами. «Ну, ты чего? Юлька? - гладил ее мягкие рыжие волосики дед.- Ты чего? Подожди – сейчас сварится…» Юлька ходила вокруг него, как надоедливый кот, который просит добавки. В её маленьком ротике уже отделилось много слюны и она, то и дело, её по-быстрому сглатывала. «Во-от! – снимая крышку с кастрюльки, обдаваемой горячим паром, показывал дед на Юлькин обед.- Присаживайся к столу!» Юлька метнулась к тарелке, как пантера, и начала укладывать кашу за обе щёки. «Ну, ты и суслик! – ухмылялся дед.- Хоть дуй изредка! Всё нёбо себе обожжёшь! Вот голодняк!» Но малышка его не слушала. Она пихала ложку за ложкой, просила добавки и, съев три тарелки, наконец-то угомонилась. Дед вытер слезу, зашел в комнату к бабке и, топчась в дверном проёме, сказал: «Слушай, старая, я пойду… Ты.. это… Юльку- то хоть изредка корми…Дура…» Та молча кивнула ему в ответ. Дед махнул рукой и пошел к выходу. Юлька забралась на потрепанный диван, укрылась дырявой простынёй и повернулась к стене. «Ба, я спать…» - тихо прошептала она. Вдруг в комнате послышались шаги и шуршание пакета. Кто-то стал что-то складывать, искать и рыться. Неожиданно со стола упала кружка и разбилась, после чего Юлька услышала мамин испуганный вскрик: «Ай!» Юлька, растянувшись в улыбке, вспрыгнула с кровати и бросилась к своей самой любимой, самой родной. Обняла её за ноги и начала бормотать: «Мамочка пришла! Моя любимая! Моя родная!» Высокая напомаженная девушка, с синяком под правым глазом, царапиной на носу и выжженными перегидрольными волосами посмотрела на неё сверху вниз, отодвинула костлявой трясущейся рукой и зыркнула на бабку: «Ма, пожрать есть чо?» Бабка пожала плечами и по обыкновению ухмыльнулась. Мать зло посмотрела на неё и спросила: «А выпить?» Не дождавшись ответа качающейся из стороны в стороны бабки, сидящей на своём облупившемся стуле, она шмыгнула на кухню и выбежала из квартиры. Юлька вприпрыжку побежала к входным дверям, которые оказались открытыми настежь. «Ма-ма! Ма-ма! Мам! – кричала малышка на весь подъезд.- Ма-ма!» Её колготки с дырой на коленке съехали, рыжие волосы растрепались, а зелёные глаза покраснели от слёз: «Ма-ма! Иди! Иди ко мне!» Бабка, охая и прихрамывая, дотопала до площадки и, схватив Юльку за одежонку, увела домой. Юлька бросилась на кухню и увидела, что кастрюльки с её гречкой нет. Она залезла на газовую плиту – нет. На столе – нет. В шкафах – тоже нет! Малышка села на пол и заплакала. Бабка прибежала на крик, осмотрела кухню и буркнула себе под нос: «Лишу прав заразу!» *** «Ну вот и всё! - выйдя из городского суда и запихнув в коричневую сумку документы, сказала вслух бабка.- Дело сделано!» Она посмотрела на переливающиеся лучи солнца, поправила лямку от лифчика на своем плече, торчащую из-под летнего платья, и шагнула с крыльца: «Теперь заживу!» *** Юлька стояла у окна и смотрела вниз. Дети бегали на детской площадке и играли в мяч. Рядом ходили их родители, на которых девчонка смотрела с тихой грустью и с большой завистью. «И почему у меня всё не так?!» - подумала она и обернулась на звук открывающейся двери. Пьяная бабка кинула свою сумку в сторону, пяткой надавила на другую пятку, чтобы снять чёрные туфли, о которые она вечно натирала ноги, и сползла по стене на пол: «Фу! Жара!» Смрадный запах вспотевших ног заполнил всю прихожую, Юлька сморщилась и убежала к себе в комнату. «Чего это мы нос морщим?! Это так с бабушкой родной? Так с кормилицей?!» - кричала она вослед внучке. Но Юлька не обращала внимания на её слова, она привыкла. «Вот погоди у меня! И от тебя избавлюсь! Попадёшь в детский дом – посмотришь, как оно!» - кричала она ребёнку из кухни, наливая водку в стакан. Замахнув парочку, громко отрыгнула и пришла в комнату. «Ну? Что тут у нас?» - осматривала она опухшую от голода Юльку. «Ничего!» - бубнила та. «Ничего… - по инерции повторяла пьяная бабка.- А раз ничего, иди сюда! Ты бабушку любишь?» «Люблю», - нехотя отвечала Юлька. Больше-то ей ничего не оставалось. «Тогда иди, чего покажу!» - приподнимая брови, интриговала она маленькую девчонку. «Давай!» – заинтересованно проговорила Юля . Бабка стащила капроновый носок с ноги и подсунула грязные пальцы Юльке: «Вот!» Юлька разочарованно посмотрела на бабку: «Что – вот?» «Пальчики у бабушки болят! Глянь, какие!» - не унималась старая. Жёлтые наслоившиеся друг на друге ногти так и торчали в разные стороны. Кое-где они потрескались, где-то и вовсе были в каких-то странных бугорках и неровностях. Бабка откинулась на диване и произнесла на выдохе: «Да это грибок, Юлька! Гриб такой! Хочешь попробовать?!» Юльчонок, испугавшись, попятился назад: «Неа…» «А придётся!» - щёлкнув языком о своё вонючее нёбо, сказала бабка. «А где у нас ножницы?» - спросила у неё Юлька. «Какие ножницы?! В этом году в школу пойдёшь, а не знаешь, что грибы ножницами не собирают?!» - вскрикнула бабка. Юлька испуганно вопросительно посмотрела на неё. Бабка закинула руки за голову и сказала: «Так грызи!» Юлька стояла над страшными ногами, и не могла с собой справиться. Ей хотелось убежать, но было некуда. Ей хотелось забиться в угол, но там бы бабка её точно забила. В ступоре она смотрела то на бабку, то на её ноги. «Чё встала, как вкопанная?! Принимайся за работу! Давай! Иди… Помоги своей любимой бабушке!» - не унималась та. Юлька встала на колени, взяла белыми руками бабкину ногу и, закрыв глаза, принялась грызть жёлто-коричневые ногти. Грязь скрипела на её зубах. Она старалась сплёвывать ошмётки на пол, но некоторые со слюной попадали и вовнутрь. Бабка лежала с закрытыми глазами и улыбалась. Её щёки переливались от счастья и наслаждения, а Юлька, еле справляясь с рвотными позывами, грызла уже вторую ногу. «Всё, бабушка! - с чёрными вкраплениями около рта и вся в пене сидела Юлька у её ног.- Теперь я могу поесть?» «Теперь иди!» - улыбаясь, ответила она. На кухне снова гора немытой посуды, в холодильнике молоко и яйца. Юлька встала к мойке, взяла у крана сырую тряпку, намылила её хозяйственным мылом и принялась за уборку. Тоненькие пальчики отскрябывали засохлости от чашек и тарелок, холодная вода их студила, и Юлька пыталась их согреть своим дыханием. «Х-ха! Х-ха!» - выдыхала она тёплый воздух из своих лёгких. В чистую тарелку разбила два яйца, плеснула туда молока и, добавив соли, вылила все на нагретую сковородку. «Вот поем-то сейчас!» - помешивала Юлька вилкой содержимое в предвкушении ужина. Вскоре омлет был готов и девчонка начала выкладывать его на тарелку. «М-м-м… Как вкусно! – пришла на ароматный запах бабка.- Дай-ка попробую!» Она села за стол и съела всю Юлькину еду. Достала из-под стола водку и опрокинула ещё несколько стаканов: «Вот жизнь, да, Юлька?» Зелёные глаза вновь налились горькими слезами и, перехватив рукой ком, подкативший к горлу, Юлька поплелась в комнату. Голодная и обиженная она свернулась калачиком под простынкой и её пробрала дрожь. Ей очень хотелось есть и, чтобы не думать об этом, она попробовала уснуть. Вдруг простынь потянулась куда-то в сторону, сзади послышалось кряхтенье и донесся запах перегара. «Фу!» - Юлька зажала нос пальчиками. «Пофукай там ещё!» - укладываясь рядом с внучкой, пробурчала бабка. Грязная и паршивая, она так и прижималась к ребёнку своим грузным телом, которое вовсе и не мыла-то никогда. Юлька выпрямилась струной и вжалась в стену, чтоб не касаться бабки. Уснула. *** Утро выдалось жарким, но бабку это совсем не смущало. Она шагала по городу в туфлях на каблуках и старой бурой шубе с большой брошью на переду. Сзади волочился дед: «Старая, давай сегодня помоемся! А? Ну, что ты воды всё жалеешь?» Бабка шла, а за ней летел на несколько метров, отстающий шлейф ужасного смрадного запаха. Она шла и бубнила что-то под нос, шла, пока не заметила на одном из стендов объявление: «Сниму квартиру на шестерых». *** Онемевшие ноги затекли и в них бегали ёжики. Юлька изгибалась на диване и охала. «Ба-аб! Ты где? Эй! У меня ноги так колет!» - звала она свою опекуншу. Она звала, а никто не отзывался. Вдруг послышался звук поворачивающегося ключа в замочной скважине, а вслед за ним и голоса. Голоса. Но какие-то незнакомые… «А вада эст? – спрашивал мужской голос с акцентом.- Гдэ наша команты? Два? Два комната? Нам одна мало! Два нужна!» «Два, так два! – скромно говорил бабкин голос.- Вон туда проходите, пожалуйста!» В Юлькину комнату заглянул какой-то черноглазый мужчина с большим носом, потом ещё один, за ним ещё и ещё. Юлька насчитала шестерых. Она спрыгнула с кровати, забыв о недавней боли, и подбежала к прихожей. Кто-то заносил сумки и чемоданы, поставил большой вентилятор на пол и прошёл в соседнюю комнату. «Ба? А это кто?» - не понимая, что происходит, Юлька одёргивала за рукав шубы бабку. «Кто-кто? Не видишь? Жильцы наши!» - отрезала та. «А-а…» - протянула Юлька, ещё не зная, что её ждёт. *** Лето промелькнуло незаметно, как и всё хорошее, что бывает в жизни. Было ли что хорошее тогда в Юлькиной? На вряд ли. Если только рис и шашлыки, которые периодически попадали на её стол от заморских гостей. Ей нравился Ара. Он добрый. У Азиза были слишком волосатые ноги, и она его почему-то боялась. Артур вечно приводил домой каких-то тёток, которые голыми выбегали из ванной, как будто нарочно забывая там одеться, а остальные чаще бывали на работе и с ними Юлька практически не общалась. Бабка в это время пила и вклеивала в тетрадку какие-то чеки. Потом долго считала столбиком, подводила внизу черту и, радостно выдыхая, смотрела на внучку: «Ну вот! Так перед опекой и отчитаемся! Проживём!» Юлька знала, что последнее слово к ней никак не относится и со страхом ждала, что будет дальше. Потом в их квартиру приходили тётеньки на каблуках, в светлых костюмах и с красивыми причёсками. Они переглядывались меж собой, осматривая все поверхности, какие только имелись в доме. Зачем-то заглядывали в холодильник, в ванну и туалет, смотрели, где у Юльки стоит стол и кровать, а потом писали что-то в своих документах. Гладили Юлькину рыжую голову со словами «как выросла», и уходили, обещая, через месяц навестить снова. А в своих документах писали, что девочка ни в чём не нуждается и всем обеспечена, и что расходуется все строго по целевому назначению. Кто ж из них знает, что цели-то у всех разные… *** На первое сентября Юльку бабка не отпустила, мол, «нечё там делать». Закрыла девку в квартире и ушла. С девятого этажа, как ни крути, прыгать не будешь, даже, если и очень хочется. По двору шагали первоклассники и всякие другие школьники. Их букеты закрывали светлые лица, но Юлька-то знала, что они рады. Она сидела на подоконнике и пыталась заглянуть им в глаза. Не получалось. Высоко слишком. От нервов начала грызть ногти и сгрызла почти до мяса. «Ой! – опомнилась она.- Что это я?» Квартиранты съехали недавно, и дома было совсем скучно, даже не за кем подглядеть! А ещё есть до ужаса хочется! Эх! В животе свербит так, что мама не горюй! Хотя… эта-то, наверно, не горюет! «Нужна ты своей матке, как собаке пятая нога!» - так и слышался в Юлькиной голове голос бабки, вечно твердящей об этом. Старая приползла поздно вечером, когда Юлька уже укладывалась спать. Кто знает, что у этой старухи на уме, (быть может, там танцуют черти), она заставила ребёнка перемывать всю посуду из шифоньера и обтирать пыль всю ночь. «Ну, ба! Можно я спать лягу? – спрашивалась уставшая Юлька среди ночи, держа в руках очередную рюмку.- Можно?» «Нет! Протирай!» - требовала та. «Но я уже по второму разу тру!» - плакала Юлька. «Пока утро не настанет, будешь тереть!» - слышала она хрипящий голос бабки, доносившийся с дивана. А утром, когда сильно хотелось есть, Юлька сглатывала слюну и отправлялась в школу. В место, где должно быть все по-другому! Ну, или хотя бы что-то. Свою округу она знала всю – иногда приходилось шариться по помойкам в поисках пищи или спящей бабки, которая могла присесть в любом месте и задремать, поэтому в школу её никто не провожал. Зачем? Форма у неё была старая – принесли из социалки, башмаки – тоже. На уроках было очень интересно, правда, когда все ходили на перерыв, Юльке было не до смеха. В её животе все урчало и бурлило, но денег на чай не было. Учительница, заметив, что Юлька хочет есть, иногда доставала из своей сумки бутерброд и протягивала его ученице. Юлька брала. В один из таких дней после учёбы она шагала домой с Соней Румянцевой и та рассказывала, как они ездили на юг: «Меня так папа в море кружил! Знаешь, и совсем не страшно!» «Да? Вот тебе хорошо! А мы недавно тоже с юга приехали! Слушай, там столько помидорок я насобирала! – пыталась врать Юлька.- Папка меня на лошади катал, и мы вдвоем плавали с ним на дельфине!» «Вот и не ври!» – обидевшись, сказала ей Сонька. Юлька приподняла левую бровь и немного оскалившись, осеклась: «Это почему ещё я вру?!» «Да потому, что двоих дельфин выдержать не сможет!» - топнула ногой Румянцева. «Фу! – выдохнула Юлька.- Да ладно, это я пошутила. Я одна каталась!» «Так и говорила бы! Чего врать-то?» - раздухарилась Сонька. Они проходили мимо магазинов и булочных, заглядывали в витрины торговых центров, пока не остановились у одного из домов. «Всё. Я пришла! – сказала Соня.- Я здесь живу». «Зде-есь?» – протянула Юлька, оглядывая красивый многоэтажный элитный дом. «Ага!» - кивнула Соня. «Слушай, так живот заболел, ты мне не вынесешь попить водички?» - спросила у нее Юлька. «Щас!» - Соня скрылась за дверью. Большая кружка молока и бутерброд с колбасой показался раньше Сони. Юлька стояла, округлив глаза. Соня протянула ей еду и сказала: «На, мама тебе послала!» Юлька смела все в одно мгновенье и, поперхнувшись, сказала «спасибо». Домой она не бежала, а летела. Вот удача-то! Забежав по лестнице на девятый этаж, она дёрнулась домой. Но там никто не открывал. Тогда она позвонилась в звонок – тишина. Юлька постучалась во все двери на площадке, но никто не знал, «куда ушла бабушка». Девчонка села на ступеньки серой лестницы, рядом с собой поставила рюкзак, облокотилась на него… и уснула. Белые огоньки летали в воздухе, зелёная трава мерцала на солнце и руки мамы тянулись к … Юлька встрепенулась! Слеза выкатилась из глаза и неподвижно застыла на щеке. Окно на лестничной площадке потемнело, а бабки так до сих пор и не было. Юлька схватила рюкзак и зашла в лифт. Нажала на ржавую кнопку с цифрой «1» и, затаив дыхание, поехала вниз. Она смотрела на пол, по которому растекалась вонючая лужа и вспоминала, как над ней издевалась бабка. «Да кому ты нужна! Вот не послушайся меня ещё! Попадёшь в детский дом – узнаешь, почём фунт лиха!» - что это за слова Юлька не понимала, но думала, что ничего хорошего в них нет. Двери раскрылись, и Юлька выбежала на улицу. В соседнем доме жила крестная. Единственный человек, на которого Юлька могла надеяться. Это сестра её матери. Она-то нормальная. «Юлечка?» - встретила её на пороге тётка Анна. «Аннушка! Привет! Бабушки не было?» - мялась на коврике для ног Юлька. «Не было… Но иди, проходи, подожди. Будем искать», - зная свою мать, предложила крёстная. Бабку не могли найти несколько дней. Видимо, ушла в запой. Добрая крёстная вызвала тёток в светлых костюмах и с красивыми причёсками, и они увели Юльку оттуда, сказав, что это не навсегда. Но они, как это и бывает со взрослыми, ошибались… *** Зелёные стены детского дома, такие же голые, как и души всех воспитанников, обездоленных и брошенных судьбой, совсем не радовали Юльку. Она смотрела на них и не понимала, почему ей нужно тут жить. Нет, тут, конечно, есть свои плюсы. Например, еда! Она-то как раз и держала. Если бы не это, Юлька давно бы уже сбежала оттуда. Воспитатель Руслан Валерьевич этому только потворствовал. Ведь именно он с наступлением его смены брал бразды правления детским домом в свои руки… *** «Во что, ребят, играете?» - спрашивала Юлька у взрослых пацанов, метавших монеты на площадке. «Иди отсюда! Я те сказал! - кричал Никитка.- Нам ещё только малявок тут не хватало!» «Бей давай, мазило! - перебивал его другой мальчишка.- Хватит мелкими прикрываться. Не можешь, дак нечего было и браться!» Монета полетела и разбила всю стопку. Из-за дома вышел Руслан Валерьевич. Он спокойно подошёл к деньгам, собрал каждую монету и положил к себе в карман. Оглядел всех суровым взглядом и произнес: «Через пять минут, чтоб каждый из присутствовавших был у меня!» «И я?»- растерялась Юлька. «И ты!» - обернулся он на неё. *** В спортивном зале есть такое место, где хранятся мячи, обручи, кегли и всякий другой инвентарь. А ещё там есть шкафчик, которого боятся все. И именно к нему-то и позвал ребят Руслан Валерьевич. Никитка, Ромка, Стас и Юлька стояли, вытянувшись в шеренгу. Руслан Валерьевич ходил мимо них, заглядывая каждому в глаза. «Вы знаете, о чём я с вами сейчас хочу поговорить?» - ровным тоном спрашивал он. «Знаем!» - в один голос ответили ему. «Так о чём?» - остановившись перед Юлькой, сказал он. Юлька подняла на него свои изумрудные глаза: «О косяках?» «Да, дорогая! – он щелкун ей пальцем по носу.- Именно о них! Я говорил, что на деньги играть не хорошо? Говори-ил… А говорил, что за это любого ждёт наказание? Говори-ил… Так что, дорогие мои, не обижайтесь!» «Поднять футболки до горла»! – скомандовал он. Все повиновались. Руслан Валерьевич зашёл в свою каморку, и было слышно, что он открывает тот самый страшный шкафчик, слава о котором давно не давала многим спать… Суровый воспитатель вышел к провинившимся с железной цепью. Мальчишки начали переглядываться. «Хотя бы Юльку-то не трогайте»! – попросил Стас. «Тебя забыл спросить! С неё-то и начну!» - он схватил девчонку за руку и поднял её вверх. Юлька зажмурилась и ощутила боль в районе живота. Что-то тяжелое ее обожгло и чуть не переломило пополам. «Ай»! – крикнула Юлька. «Молчи! – в один голос крикнули парни.- Ещё хуже будет не то!» Чисто случайно она заглянула в глаза своего терзателя и увидела в них столько ярости, что ей захотелось умереть в ту же секунду. Он ударил её ещё несколько раз цепью и поставил на место: «И так будет с каждым! Понятно?» Ребята молча кивали. «Пшли отсюда!» - гаркнул Руслан Валерьевич на них. Мальчишки подхватили Юльку подруки и вывели из спортзала. «Ты, Юлька, только никому не говори! Только молчи! А то нам всем попадёт! А ты, видишь, какая боевая! Вот ты молодец! Умница!» - наперебой шептали ей ребята. В этот день она просидела до вечера на лавочке и даже не ходила есть. Помощи ждать было неоткуда, жаловаться некому. Хотя… ведь есть же директор… Юлька, корчась от боли, слезла со скамейки и поплелась в сторону главнейшего человека в детдоме. «Ольга Тимофеевна, - она отворила двери в большой кабинет, где за дубовым столом восседала властная женщина в золотых перстнях.- Ольга Тимофеевна… К Вам можно?» «Чего тебе?» – сверху вниз посмотрела та на воспитанницу. «А Руслан Валерьевич…» - начала Юлька. «Что – Руслан Валерьевич?!» - встала та из-за своего стола. Юлька подняла футболку и на её животе высветились фиолетовые синяки: «Вот!» Директорша подошла к Юльке, одернула ей футболку и сказала: «Выйди и с такими пустяками ко мне больше не приходи!» Директорская дверь захлопнулась, а Юлька так и осталась стоять у кабинета. Она пожала плечами и хотела идти в спальню, как услышала звонок стационарного телефона в кабинете Ольге Тимофеевны. «Алё! Да!» – слышалось из недокрытых дверей… Юлька подкралась, чтобы послушать: «Есть одна девочка… Восемь лет. Рыжая. Глаза зелёные. Нет, родители опеки лишены, бабушка тоже…» Вдруг в коридоре послышались чьи-то следы, и Юлька ринулась оттуда. *** Холодная сентябрьская ночь была очень чёрной. За стеклом периодически побрызгивал дождь, на который Юлька смотрела с тоской и тревогой. «Интересно, и где моя бабушка… Так бы и увидела её сейчас… Ну, хоть одним бы глазком…» - шевелила во тьме губами Юлька. «Что ты там бормочешь?» - прошептала ей рядом лежащая Полинка. «Да ничего. Спи», - обрезала её Юлька. «Я-то усну, ты вон на Ленку глянь!» - показала она в дальний угол. Юлька перевела взгляд с окна на маленькую девочку, убаюкивающую себя. Малышка лежала на кроватке и покачивалась из стороны в сторону. - Жалко её… - опуская ногу с кровати и ставя её на холодный пол, проговорила Юлька. - И мне, - повторив движение за подружкой, сказала Полина. Девчонки подошли к маленькой Ленке и забрались к ней, обняв малышку с двух сторон. «Спи, Леночка, спи…» - гладили они её по голове. Вдруг светлая полоса проскользнула по полу, и в раскрытую дверь вошёл Руслан Валерьевич. Две пустых кровати его сильно смутили, и он стал ходить по спальной комнате в надежде отыскать пропажу. Юлька и Полинка спали с Ленкой. Их ноги лежали поверх одеяла друг на друге, а маленькие носики сопели во сне. «Встать!» - прошипел над воспитанницами Руслан Валерьевич. Ответом ему была мёртвая тишина, на девчонках не дёрнулся ни один мускул. «Я сказал – встать!» - громко крикнул он. После этого резкого звука со своих кроватей попрыгали все. Спавшие дети проснулись. Юлька с Полиной смотрели на две большие руки, нависшие во тьме над ними, как включился свет, озаривший всю комнату. «Руслан Валерьевич! Вы почему не у мальчиков? - зашла в спальню Наталья Васильевна.- Я за своими сама пригляжу». В этот раз опасность миновала, спасибо, что нашёлся такой спаситель. «Ф-фу…» - переглядывались девчонки меж собой. Юлька перешла на свою кровать, укрылась тоненьким байковым одеялом и по инерции запустила руку под подушку, где нащупала сначала крошки, а там подальше и целый кусок чёрного хлеба. Её голова нырнула вниз, и из-под одеяла донёсся звук откусывания хлеба. «А мне дай», - высовывая голову из щёлки между матрасом и одеялом, попросила её Полина. Беззвучно из-под Юлькиного одеяла высунулась маленькая рука, которая подала небольшой кусочек чёрного хлеба в руку Полины. *** Толстая мадам с узкими, как щёлочки, глазами разглядывала Юльку, стоявшую перед ней в зелёной кожаной кепке, потёртых розовых джинсах, смешном жёлтом топе и поношенных кедах. «Ну, она какая-то у вас смешная, - в ужимках сказала мадам Ольге Тимофеевне.- Я думала, она покрасивее будет. Вы же говорили, что ребёнок хороший. Красивый. А эта девочка, как мальчик, да и большая уже. А поменьше никого нет?» «Поменьше? Помилуйте, Эльвира Артуровна, за такие деньги я предлагаю Вам неплохой вариант! – возмущалась директриса детского дома.- Девочка родилась в Вологде и в Вашем Казахстане её искать и вовсе никто не будет. Тем более, она здоровая. А за здоровье, как Вы знаете, принято платить». Юлька переминалась с ноги на ногу и пыталась заглянуть в некрасивые глаза тучной тётки. Её сильно приглаженные волосы, заколотые сзади заколкой, Юльке не понравились сразу. И эти блестящие туфли с острым носком – тоже. Под её руками на голубой кофте расплылись сырые круги, издающие неприятный запах. Юлька посмотрела на мадам снизу вверх и, услышав снисходительное «Хорошо, я возьму», сразмаху прыгнула ей на ногу и крикнула: «А я нет!» Она ринулась бежать в другую сторону от них и орала на весь коридор: «А я нет! Не беру! Не беру! Не пойду!» *** Кирпичные дома. Какая-то узкоколейная железнодорожная полоса. Гаражи. Деревья, с которых капают капли от недавно прошедшего дождя… «Ну вот, я почти и дома», - оббегая свежие лужи, думала про себя Юлька. Дверь многоэтажного дома была открыта и девчонка проскользнула в неё мигом. «Осторожнее»! – несли с верхнего этажа вниз большой диван. Юлька вжалась в стену и протиснулась к лифту. Он снова не работал. «Опять!» - вздохнула Юлька и пошагала на девятый этаж. Дверь с глазком была вся заляпанная, коврик у её подножия, казалось, лежал в том же положении, что и с тех пор, когда Юлька отсюда убегала в поисках бабки, да и вообще ничего там не поменялось. Девчонка встала на цыпочки и позвонилась в звонок. «Ой, ведь не работает!» - вспомним про неполадку, Юлька начала стучать в двери. Из соседней появилась бабка: «Нет её! Чё стучишь?» «А где?» - с надеждой спрашивала Юлька. «Где-где? Знала бы где, сказала! Иди, откуда пришла! Нечего здесь переминаться!» - услышал ребёнок в ответ. Дверь захлопнулась и Юлька, смахнув с щеки предательскую слезу, кинулась на улицу, в соседний дом, к крёстной! «Аннушка, можно я у вас поживу? - заглядывала ей в глаза Юлька.- Я буду всё-всё делать! Слушаться буду! Всё, что хочешь, буду!» Аннушка погладила Юльку по кудрявой голове, накормила и разрешила: «Конечно, Юлечка… Конечно». А через два часа в их квартире раздался звонок и появилась та самая напомаженная красивая женщина, в светлом костюме и с интересной причёской. «Собирайся!» - сказала она девчонке. Сидя в жёлтой газели и смотря на удалявшийся родной дом, Юлька никак не могла понять, откуда же они узнали, что она находится у крёстной. Самое обидное, что Анна так обрадовалась ей и так быстро разрешила у неё пожить… Вот незадача! Эх! *** «Сплести, перевить, сплести! Сплести, перевить, сплести!» - учила мастерица Юльку плести кружева. Тоненькие деревянные коклюшки летали с места на места, маленькие пальчики потихоньку ими брякали, закалывая маленькими булавочками с яркими головками за сколок белые нитки. Юлька усердно пыталась повторять за мастером. «Нина Александровна, а после полотнянки вилюшку начнём?» - интересовалась Юля. «Конечно, Юлечка, ты у нас умненькая девочка, завтра же и начнём! Старайся! У тебя всё получится!» - слышался напевный голосок кружевницы. *** - Ты как думаешь, кого из нас первого заберут? - спрашивала Полинка Юльку, качаясь на качелях. - Да уж не меня… - раскачивалась сильнее Юля. - Да?!- обрадовалась Полька. - Ну, и не тебя! – помотала головой Юлька. - А кого? - Кого-кого? Младшеньких! Мы-то с тобой, вон какие уже! Кому мы нужны? «Иконостасова! – послышался голос Ольги Тимофеевны из-за кустов акации.- Ю-ли-я! Ко мне!» Юлька спрыгнула с качелей и метнулась в сторону детского дома. «Вот – знакомься, это Ольга Сергеевна, она хочет тебя взять к себе!» - показала директриса на молодую женщину в светлом плаще, с белокурыми волосами и притягательной улыбкой. «Меня Оля зовут, - протянула она руку Юльке.- Пойдём, ты мне ваш парк покажешь?» Юлька вложила маленькую ручку в тётину и повела к кустам. Ольга Сергеевна достала из большого пакета плюшевого белого медведя и подарила Юльке. «Ух, ты! Здорово! Спасибо! Спасибо, Оля! Хорошо, что не куклу!» - вырвалось у Юльки. «Это почему?» - улыбнулась Ольга Сергеевна. «А с ней спать холодно!» - выпалила Юля. *** Через два дня, а не через неделю, как было сказано ранее, в детский дом снова приехала Ольга Сергеевна. Она шла по коридору и заглядывала во все двери в поисках директрисы. «Мы берём её! Она наша! – сказала она заместителю директора.- Вот и документы я уже привезла!» «Конечно-конечно, - сказала женщина в круглых очках.- Я-то не против. Совсем. Вот только Вам придётся всё равно с Ольгой Тимофеевной поговорить!..» *** В элитном кабинете сидела элитная женщина. Её длинные гелевые ногти стучали по дубовому столу, кольца переливались золотыми отблесками, а кожаный пиджак напоминал, что шуток здесь никто не шутит. - Ольга Сергеевна, Вы же понимаете, что это большая ответственность! - Понимаю! - А Вам всего 30! Свою родите! - Вы что, Ольга Тимофеевна, пророк, чтобы мне говорить, рожу я или нет?! - Пророк, не пророк, а девочку эту я Вам просто так не отдам! У нас, между прочим, за неё с Севера три пары бьются. - Вот у Вас муж кем работает? - Кем-кем… Предпри… Инвалид он у меня! Пенсию получает! - Во-от… - А Вы? - А я директор школы! - У Вас же свои дети есть! - Двое! - Так зачем Вам эта великовозрастная?! - Она наша! - Она наша!.. Но за определённую помощь детскому дому может стать вашей… Правильней будет так сказать… - Вот как? - Да… Так! Пока Вы можете взять её лишь на месяц, попробуйте гостевой режим. Познакомьтесь, пообщайтесь. Глядишь, и кредит Вам дадут на необходимые нужды? Да?... *** Юляшка обняла свою знакомую и защебетала: «Оля! Оль! А почему так рано! Я даже ещё и не ждала сегодня! Всё думала, как недельку протянуть! А тут ведь всего два дня прошло!» «А я не смогла ждать больше, Юлечка! Не смогла! Иди, в машину садись – вон она, наша «Шкода»! - Ольга Сергеевна показала на белый автомобиль, из которого выбежали двое мальчишек с возгласами и ликованием. «Теперь у меня ещё две заботы появились», - обнимая новых маленьких братьев, ехала Юлька домой. *** Большой двухэтажный дом возвышался над зеркальным озером. Во дворе сидела собака, а в огороде росла клубника и горох. Юлька бегала в новом ярко-жёлтом костюме, в заколках-бабочках и играла с парнями в догонялки. Из дома вышла мама с озадаченным и печальным видом, и, убирая мобильник от уха, крикнула дочь: «Юлечка!» Юлька метнулась к Ольге Сергеевне и, расправляя рыжие бровки, спросила: «Чего?» «Ты с бабушкой будешь говорить?» - протянула ей трубку мама. «Буду!» - радостно вырвала телефон из её рук Юляшка. - Солнышко, Кисонька моя… - Привет, бабуля! Ты где? Ты как? Я тебя так искала! - Искала? - Да, я прибегала домой не раз! И Аня так хотела, чтоб я жила у них! Но почему-то меня всё время забирали! Ба, там так было плохо! - Да погоди ты, свиристёлка! Я не успеваю тебе даже ничего рассказать! - Ба, а тут такой прекрасный большой дом! Мы теперь такие богатые! У меня и мама, и папа есть! И два брата! И собака! И когда моемся в душе, в кабинке песни поют! - Юляш! Юлец.. Послушай меня!... - Ба, а ты почему? Почему ты меня… Как? Как ты меня могла бросить? Ба?! Я так ждала! Ждала тебя, понимаешь! – заикалась Юлька. - Юлечка, мы с тобой увидеться должны. Твоя мама согласна. Она привезет тебя ко мне. Я пирогов напеку. Мы поговорим. Я скоро уеду. - Куда ты уедешь, ба?! Куда? Юлька увидела, как мама ходит взад и вперёд, пытаясь подслушать их разговор, и закричала ей: «Мам! Мам! А куда она хочет уехать?!» Та пожала плечами и прошла мимо. - Ба! Ты куда?! А я? - А тебе хорошо, Юлечка? Ты счастлива? - Я очень счастлива, бабушка, очень! У меня есть всё! Вообще всё! - Тогда, моя хорошая, жду вас с мамой в гости… Жду! *** Следующим утром Ольга Сергеевна собрала всех детей, и они отправились к Юлькиной бабушке, которая действительно напекла пышных пирогов и встретила их в чистом халате, который почему-то уже не обтягивал её складки, как раньше, а болтался на ней, как на вешалке. Её бледные щёки уже не лучились даже хоть каким-то здоровьем и, казалось, что жизнь из неё куда-то уходит.. Бабуля отвела новую Юлькину мать в сторону и протянула золотой крестик: «Вы ей потом передайте… Завтра у меня операция…» «Дак сами потом и отдадите!» - перебивала её Ольга Сергеевна. «Нет, дорогая,- у бабушки выкатилась слеза.- После таких операций редко выживают, знаете ли. Я и так со своей онкологией восемь лет прожила. Хватит, наверно… Спасибо, что Юльку привезли! Я Вам очень благодарна! Очень! Вы знаете, свою-то дочь нормально воспитать не смогла, да и эту тоже…» «Не говорите так! Юля очень хорошая! Она воспитанная, послушная, трудолюбивая, усердная! – перечисляла, расчувствовавшись Ольга Сергеевна.- Это золотой ребёнок, и во многом, конечно, это Ваша заслуга. Жаль только, что поняли Вы это поздно…» «Не судите меня, не судите! Я долго держалась. Руки опустились лишь года два назад…» - начала было рассказывать бабка, как в комнату вбежала Юлька и обняла маму за талию. Бабка обиженно посмотрела на Юльку, окинула взором Ольгу Сергеевну и сказала: «Надеюсь, там тебе будет хорошо. Теперь я спокойна…» *** Розы на столе. Конфеты в целлофановом пакете. Рисовая крупа. Чёрные платки, да стопка… с водкой. Маленькие белоснежные руки кладут на неё сверху кусок чёрного хлеба, а зелёные заплаканные глаза смотрят вверх. - Ну что, мам? Теперь всё правильно сделала? - заглядывает Юлька на Ольгу Сергеевну. - Правильно, - на глубоком вздохе говорит мама.- Платок на голову накинь, поедем сейчас.. В машине сидели тихо. Почти не разговаривали. Юлька только пару раз лишь спросила, мол, далеко ли… «Да нет», - услышала короткий ответ от мамы. На большом кладбище кружились чайки. «Какие большие», - кивала головой Юлька. Потом показался крест деревянный, на нём фото бабк