Я - статист. Шампанское как средство художественного отражения.

Свадьбу снимали под жарким сентябрьским солнцем. Сценка была как бы фоном, на котором главные герои произносили диалоги, но тем не менее всё снималось добросовестно. Кого было нужно, того припудрили, костюмеры подгоняли наши костюмы к соответствующей эпохе, режиссёр второго плана расставила массовку по росту и цвету одежды. Реквизиторы выставили настоящее шампанское. Чисто в соответствии с философской доктриной реализма. Для правдивого так сказать изображения реальной действительности.

Суетившаяся больше других морщинистая тётка с плохо закрашенной в радикальный чёрный цвет сединой, всё сокрушалась, что она пить не хочет, но ради искусства несёт себя в жертву. И как бы в компенсацию за свою жертвенность сама себя назначила мамой "жениха". Красивые "жених" и "невеста", глянув на свою некрасивую "маму", спорить не стали, но и яркого желания породниться не изъявили.

После первого дубля остатки шампанского предложили вылить на землю. Сколько ещё будет этих дублей, никто, разумеется, не знал. Несколько дисциплинированных статистов вылили. Остальные, сославшись на жару и жажду, шампанское скушали.

После третьего дубля все согласились, что плохо крашенная тётка мамой жениха быть может.
После четвёртого дубля тётка уже не казалась очень некрасивой. А её покрасневшее, изрезанное глубокими морщинами лицо, условно приняли за следы материнской нелёгкой доли.
После пятого дубля "жених" и "невеста" стали целоваться взасос. С языком и страстными стонами.
После шестого дубля тётке в морщинах тоже захотелось любви и поцелуев. Но "жених" предпочитал целоваться с красивенькой "невестой". Другие целоваться с "мамой жениха" не хотели. Тогда "мамаша" в перерыве между дублями устроила скандал ... мне. Мол, я не вежливо разговаривал с бандершей на кейтеринге и за это бандерша ей якобы плюнула в стаканчик чая.
Был, кажется, ещё и седьмой дубль с шампанским, но я уже пить не стал.

А шампанское, потребовавшееся для создания целостной картины и правдивой обрисовки обстановки в той сцене, свою миссию выполнило. Молодые и гости были весёлые, оживлённые, счастливые. Тётка с морщинами всё-таки с кем-то поцеловалась и ей полегчало. Больше не скандалила. Только икала. И пьяно водила взором по сторонам, пытаясь вспомнить кому во хмелю она отдала своё лобзание.

Эдуард Джафаров.