Опубликован: | 28 Апреля 2014 09:40 |
Просмотры: | 3135 статистика |
Комментарии: | 26 |
Популярность: | 133 |
Автор: | |
Изображение будет физически удалено с нашего сервера и его невозможно будет восстановить. Продолжить удаление?
© ACMODASI, 2010- 2024
Все права защищены.
Материалы (торговые марки, видео, изображения и тексты) находящиеся на этом сайте принадлежат их правообладателям. Запрещено использовать любые материалы с этого сайта без предварительной договорённости с их владельцем.
При копировании текстовых и графических материалов (видео, изображения, тексты, скриншоты страниц) с этого сайта активная ссылка на сайт www.acmodasi.pro обязательно должна сопровождать такой материал.
Администрация сайта не несёт ответственности за любую информацию размещённую на этом сайте третьими лицами.
Кино, которое делается сегодня, – это не кино, это за малым исключением всего лишь заснятый на плёнку театр, и главные выразительные средства сегодняшнего кинематографа взяты у театра: это прежде всего актёры с их мимикой, пластикой и жестами.
Кино, если оно таковым хочет стать, должно полностью упразднить театральную выразительность, в том числе актёрскую выразительность. Театральная выразительность убивает кинематографическую. Экранное изображение должно обладать определённым качеством – оно должно быть нейтральным. В ту минуту, когда актёр начинает, как в театре, изображать актёра, то есть когда он стремится выразить себя при помощи жестов – как правило, кстати говоря, фальшивых, – он парализует ваше зрительское воображение.
Больше всего меня поражает в фильмах фальшь. Мне известно, что зритель любит фальшь! Когда же ему преподносят правду, он испытывает потрясение. И всё равно устремляется в сторону фальши...
Кино идёт по дурному пути, и у меня нет больше сил сидеть в кинозале перед экраном и смотреть, как играют актёры. Как бы они ни играли – фальшиво или правдиво, – они играют. В случае, если они играют правдиво, они преподносят нам театральную условность.
Когда я впервые вышел на площадку к актёрам, я сразу сказал себе: «Я не смогу сделать фильм, если исполнители будут такими!» И тогда я их отутюжил, как утюжат бельё – его, вы знаете, кладут под пресс.
Я прошу исполнителей ничего не чувствовать, особенно не чувствовать роль. Едва артист прочувствует роль, как начнётся театр. Я бывал на курсах, где педагоги говорили студентам: «Понимаете, тут вы должны передать состояние ревности, поэтому сыграйте-ка ревность!» Я же, напротив, считаю, что всё, что присуще выбранному мной на роль человеку, должно проявляться совершенно неосознанно как для него, так и для меня, но при этом ему потребуется определённый навык.
Актёра прежде всего следует отучить от его привычек, а этого ужасно трудно достичь. Потом надо его заставить делать упражнения на отказ, собственно говоря, от самого себя: благодаря этим упражнениям он научится не узнавать самого себя. Добиться этого невероятно трудно, ведь актёр привык пользоваться своими раз и навсегда наработанными приёмами выразительности. Исполнитель должен совершенно не знать себя и обладать тем шармом, которым обладают в жизни обычные люди, не отдающие себе отчёт в том, что они обаятельны, что их сила – в обаянии.
По мере того как усиливается выразительность моего актёра, моя собственная, авторская, слабеет. Главное же для меня суметь выразить себя, а не позволить это сделать исполнителю той или иной, пусть даже главной, роли. С моей точки зрения, идеальный артист кино – это человек, который ничего не выражает.
Робер Брессон. 1955