Летний дождь часть двенадцатая Л.Волкова

Часть двенадцатая

Боль…Бог с нами…

Собрав вещи, я тут же заказала билеты на завтра . Не знаю почему, но сомнений у меня не было, что с Влада снимут подписку о "невыезде."

Прошло несколько часов. Я стала волноваться. И тут раздался звонок в дверь. Это был Влад, на нём не было лица. Подследственный сознался, что подписал контракт, что взял деньги, но он утверждал, что и не собирался скрываться. Показал договор на быстрое изготовление рекламного проекта совместно с бельгийской фирмой. Он утверждал, что ничего преступного у него и в мыслях не было, и не может понять, почему французские партнёры так обеспокоены. Предстояло следствие, в один день ничего решить было невозможно, до конца следствия Влад не мог покинуть Москву. Уговоры и доводы адвоката и Влада на следователя не подействовали.

Осознав ситуацию и невозможность ничего изменить, я решилась высказать своё мнение, хотя прекрасно понимала, как больно будет Владу. Я твёрдо и чётко высказала свои мысли, о том, что завтра я лечу в Австрию. Всё узнаю, Регине постараюсь объяснить, что у тебя сейчас неприятности, что я твой сотрудник…Влад посмотрел на меня, глазами полными невысказанной боли. Я понимала его смятение, душа его разрывалась…Умирающая жена, он не может поехать к ней, и непонимание того, что вместо него поеду я, он был против, но его сознание говорило, что другого выхода нет.

Раздался звонок, это был адвокат, он сказал, что дело сдвинулось с мёртвой точки, обнаружены неопровержимые доказательства и факты. Обещал при завтрашней встрече полностью ввести в курс дела. У Влада просветлело лицо, он стал уговаривать меня отложить отъезд на несколько дней. Я тут же опровергла эту мысль, сказав, что в любом случае до конца следствия он должен быть в Москве, а я за это время смогу быть полезна и Регине, и ему. Оставаться на месте и бездействовать я не могла. Влад меня понял и мы, наконец, пришли к согласию, очень рассчитывая на то, что следствие продлиться не долго.

Утром Влад повёз меня в аэропорт. Время ждать не могло, это было ясно и мне и ему. Вечером мы опять связывались с клиникой, но, к сожалению, утешить нас ничем не могли. Состояние Регины ухудшалось.

Я понимала, что Бог с нами, и он нам поможет

Как говорил Влад, бедная Регина уже давно всё поняла и смирилась со своим положением. Часто, хотя это было чудовищно, при живой матери, просила Влада найти Алёше хорошую, добрую маму. Влад не понимал, толи она так шутит, толи, действительно желает этого. Она очень жалела сына и вообще во всём винила себя: в своей болезни, в том, что требовала к себе много внимания, в том, что не могла быть женой Владу. Я понимала отчаяние женщины: оставить маленького сына, что может быть ужасней для матери… Печаль нависла над семьёй давно.

Доехав благополучно до Шереметьево, пробок не было. Влад посмотрел на меня долгим взглядом и ещё раз спросил: « Ты точно решила лететь?» Я быстро кивнула и, не дожидаясь, пока он откроет мне дверь вышла из машины. Долгое прощание становилось невыносимым. Влад ничего, не говоря, шёл со мной, багаж у меня был не как обычно, всего один чемодан с необходимыми вещами. До самолёта оставалось два часа, началась регистрация на рейс. Я, боясь расплакаться, и изо всех сил взяв себя в руки, направилась к столам регистрации. Мы попрощались очень быстро, старались улыбаться, поцелуй наш был коротким, но крепким. Я быстро прошла паспортный контроль и только тогда обернулась, Влад не сводил с меня глаз. Я помахала ему, но стоило мне отвернуться, как из глаз моих хлынули слёзы. Всё остальное я плохо помнила.

До рейса я погрузилась в воспоминания о нашей с Владом короткой, но такой полной любви жизни. Когда объявили посадку, я буквально бросилась к самолету, мне казалось, что малейшее промедление ужасно, хотя здесь от меня уже ничего не зависело.

Лететь, лететь быстрей…Господи, спаси и помилуй нас!