Маме посвящается...

Мне 28 лет. Это еще тот возраст, который спасает при ответе на вопрос: "Сколько Вам лет?" Спасает потому, что не приходиться говорить "тридцать", потому, что недавно, вроде, было 25. Меня поймут и те, кому "до" и те, кому "за". Все ведь это проходили. А что, собственно, меняется для тех, кто перешагнул рубеж 30-летия? Да ничего, просто итак скоротечное время набирает еще больших оборотов. Как правило, где-то в это время наши дети идут в школу, а тут уж держись, мать! Не будем вдаваться в подробности, они – общеизвестны. Но еще и другой аспект – моральный. С рождением ребенка, мы совершенствуемся каждый день, пытаясь стать для него всей вселенной. Покормить, поиграть, почитать, в кино и театр сводить, уроки сделать и спать уложить. Не это ли первоклассная мама? Да, она. Но существует ли она такая, ни разу без дела не накричавшая, никогда не уставшая и думающая только о своем чаде? Конечно нет! Ведь помимо чад ей еще ого-го чего нужно успеть. Именно в это время я все время вспоминаю свое детство, проведенное отчасти с мамой, отчасти с бабушками, потому что мама работала. Бабушки, конечно ругали крайне редко, они на то и бабушки, чтобы баловать. А с мамой – случалось. Ругала, шлепала по попе, ставила в угол, но тем не менее была такой мамой, что только о ней я рыдала взахлеб, нюхая ее шерстяное платье, когда на три недели она уехала на сессию в другой город. Только о ней мои самые нежные воспоминания сегодня, когда я сама уже взрослая тетка и мать двоих детей. Я помню как каждый вечер, ложась в кровать, просила почесать мне спинку – ее нежные ноготки делали это так приятно, что я мечтала о том, чтобы этот миг длился вечно. А еще я очень любила послушать стихи Самуила Маршака в исполнении моей мамочки. Она читала их с интонацией, игриво и улыбаясь, читала так, что и сейчас бы я засыпала под них. Хорошо помню, как по вечерам ее уставшую я уговаривала поиграть со мной в лото - уж очень любила я искать циферки и накрывать их бочонками – и она играла, после длинного рабочего дня, тридцати минут в метро и 15 минут в трамвае по дороге домой. После приготовленного ужина, вымытой посуды как же ей, наверное, хотелось полежать и отдохнуть. Но она играла, чесала спинку и читала стишки. Ничего особенного, имея ребенка, она не делала? Да, но сегодня я понимаю как это тяжело: улыбаться, когда не улыбается, играть, когда не играется и все ради одного маленького человечка, которому даешь сначала его жизнь, а потом отдаешь большую часть своей.

Скрашивать мое детство мама любила походами в зоопарк и "Сладкоежку" – любимое и единственно посещаемое мною кафе. Там я всегда выбирала мороженое и пирожное с заварным кремом, а иногда и молочный коктейль. Количество съеденного мною сладкого шло только на пользу – я сияла от удовольствия, а мама – от радости за свое довольное чадо.

Были, конечно, и неприятные моменты моего детства, такие как непослушание и наказание. Мама сильно боролась за то, чтобы я говорила правду, пусть "горькую", но правду. Так, однажды я, наученная в детском саду опытом разрыхлять землю под цветком, взяла карандаш и давай ее разрыхлять дома в вазоне на подоконнике. Горшок не выдержал моего напора и упал на пол. В итоге – земля по всему полу и на ковре, горшок разбит. Мама не слышала, она готовила на кухне, а я просто смела это все рукой под штору, решила, что она не заметит. Через какое-то время мама говорит:

- Доця, скажи честно, что ты сделала не так?

- Ницего, мама, - опуская глаза, ответила я.

- Яночка, пожалуйста признайся. Ты же знешь, я не буду тебя ругать за правду, - уже более настойчиво произнесла мама. – Кто разбил горшок в комнате?

- Это не я, - соврала я и знала, что наказания не миновать.

- Ты опять врешь? Зачем? Маме нельзя врать! – уже кричала она. – Я тебя еще раз спрашиваю: кто разбил горшок?

- Не я.

За этим ответом последовал сильный удар по губам. Я в слезах, губа в крови, мама, обнимая меня и крича одновременно, пыталась донести до меня смысл всего сказанного ею о вреде и последствиях вранья. Такое нечасто случалось, но все же бывало.

Потом – школа. Я, хоть и неплохо училась, но как вспомню количество вырванных мамой страниц из тетрадей по домашнему заданию, аж вздрогну. Если я делала больше двух ошибок в упражнении, она вырывала всю страницу, и мне приходилось иногда переписывать и то, что было над домашним заданием. Ой сколько слез пролито было, но не могу вспомнить никаких негативных эмоций, испытываемых тогда к матери. Я воспринимала это как должное и все равно сильно ее любила. Я никогда не смела обозвать маму даже в своих мыслях, не говоря уже, чтобы вслух или шепотом у нее за спиной. Иногда, приходя в гости к подружкам, я слышала, как они, злясь на мам, называли их «козлихами» или еще какими то модными в детстве словами, а у меня и в голове не умещалось как так можно говорить родной маме. Я больше всего на свете боялась ее потерять, как и по сей день. И не то, чтобы я задумывалась о смерти мамы или о том с кем останусь жить – нет, просто не могла представить себя без нее. Мне как и каждому ребенку, была нужна материнская нежность, которую не заменит ни одна бабушка, и она мне ее давала…