Раскаяние

Раскаяние 
Людмила Чернявская 


Иду за гробом матери в слезах, 
С укором на опущенных губах… 
Я не сумела маму сохранить 
И дни ее здесь, на земле, продлить. 

Лет много было мамочке моей. 
Сердечко становилось все слабей. 
Окрепло бы оно от нежных слов, 
Живила бы его моя любовь. 

Я и любила маму всей душой… 
Заботы тяготели надо мной. 
Внимания так мало было ей 
Уделено от дочери своей. 

Кому противен добрый, нежный взгляд? 
Нет, доброте бывает каждый рад. 
И маме, постаревшей и больной, 
Нужна была от дочери родной. 

Дела, заботы… маму «на потом», 
Минуты уделяла ей с трудом; 
Бежала мыть, готовить, убирать… 
И вот теперь я потеряла мать. 

Тоскливо было ей лежать одной; 
Хотелось ей побольше быть со мной. 
И плакала, быть может, в тишине, 
И думала, что не нужна уж больше мне. 

Я тоже днями думала о ней, 
Но это не было известно ей. 
Она не знала, как была нужна 
/Ведь у меня была она одна/. 

Стою у гроба, «мамочка!» твержу, 
В лицо родное, милое гляжу. 
Сомкнула рот, зови хоть – не зови, 
И слов моих не слышит о любви. 

Что есть, я все теперь бы отдала, 
Со смертного одра чтобы сошла, 
Глаза чтобы открыла, ожила, 
Чтоб слышать мамочка меня могла! 

Она бы не узнала свою дочь. 
Неважно, день над нами или ночь, - 
Всегда бы рядом с мамой я была, 
Любимой, милой я б ее звала. 

И верю я, что это б помогло, 
Что от тоски смертельной бы спасло… 
И плачу я, что маму не вернуть, 
И провожаю вот ее в последний путь. 

Всем завещаю пестовать, любить 
И, как зеницу ока, мать хранить; 
Ее желанья сразу исполнять 
И с полуслова маму понимать. 

От старости, болезней заслонить 
Родную мать вам надо поспешить, 
Чтоб никогда не видеть мать в слезах, 
Чтоб лучик радости сиял в ее глазах. 

Чтобы не мучил страх обузой стать, 
Ласкайте, нежьте и любите мать, 
Не дайте ветру на нее подуть, - 
Вы многолетний долг должны вернуть. 

«Ах, мама, мамочка!»…- и слов роднее нет! 
Но ты не слышишь, ты молчишь в ответ… 
Я знаю, что Господь теперь с тобой. 
Но все же мне нужна ты здесь, живой.