Сегодня 15 лет, как нет моего отца. Он умер от рака в 49 лет.

С усами, с широкой улыбкою и радостными глазами,

С большим некурносым носом

Я помню свово отца.

Он звал меня только Машенькой,

Дарил мне подарки на праздники…

Ещё выручал от Ольги,

Спасая от драки сестёр.

Его называли Шуркой все,

Только мама - Сашенькой,

Друзья величали Санькою,

А на работе он был Александр.

Мне было всего одиннадцать,

Когда под окном столпилися…

Когда под окном столпилися

Батьку мово проводить.

Я помню: красный гроб из окна прямо вынесли,

И люди колонною длинною за папкой моим побрели.

«Ну, надо же! Саньку как быстро-то!

А как же Маринка-то? Как же Маринка-то», -

Неслось из бурлящей толпы.

Мы шли за машиной тихо так…

Мы шли за машиной не быстро так…

А километр прошагали, казалось, за 20 секунд.

В холодную яму полОжили,

Земельку промерзшую бросили,

И носовик свой кинули,

Чтобы не плакать потом.

Годы шли быстро, стремительно.

Вот уж 15 их минуло.

Осталась от папки карточка

В фотоальбоме большом…

Осталась от папки… вы даже не знаете, что…

Походка! Походка осталася!

Она мне по генам досталася!

Вы даже, не представляете, что мне осталось ещё!

Похожая ликом на маму,

Я и сама никогда бы

Не догадалась ни в жизнь бы,

Коль не коллега б отца.

«Глядите! – она сказала вслед,-

Как Александр шагает ведь!

Будто Прокопьич ожил вдруг!»

И проронила слезу.

Ещё оптимизм и шуточки…

Мой папа любил прибауточки.

И, видимо, в этом

И, видимо, в этом

Я похожу на него.

Мой стих сей совсем не складочный,

Зато он про папу… не радостный…

Правда, совсем не радостный,

Но зато от души - про отца!

Я помню, он был бесхитростным,

Я помню, он был незлобным.

И даже ругая кого-то,

Он делал это вот так:

Ты, человек, сделал не правильно,

Ты, человек, сделал плохо,

Вставлял везде «Ёлки-палки!»

и после взмаха руки уходил.

Такой вот был папка- Санька мой!

Такой вот был папка-Санька наш.

Он в общем-то с Ольгой нас...

Сильно-сильно любил…