свободный полет...

Иногда, случается так, что люди уходят… Уходят тихо и торопливо, не реагируя на слезы и восклицания и, главное, не оглядываясь. Уходим мы все… не собирая вещей и не оставляя записок, ничего не объясняя и не прощаясь… поспешно и с легкостью. И только ветер играет нам в след мелодию свежести и вдохновения, и ласковыми, нежными пальцами перебирает волосы.

Так шла и я… легкая и призрачная. Странное ощущение легкости, которое приходит после многих лет жизни… что это?... Мираж, дым, туман или это все-таки я?... Мне было свободно… даже одежда не стесняла движений, которые больше напоминали полёт, нежели ходьбу. Хотя нет, даже не полёт, а парение, высокое и красивое парение сокола. Рядом плыл рыжий кот, такой толстый и смешной, что я даже заулыбалась. Он все время рассказывал какие-то истории, но я никак не могла понять, почему он рыжий. Ведь я никогда не любила рыжих котов, хотя рыжее было нам ко двору.

Он отвлек меня от мыслей о нем:

- Тебя здесь кто-то ждет?

- Что? – не поняла я.

- Ну, есть ли здесь кто-то из знакомых и близких, и будут ли они встречать?

- Не знаю – ответила я. – Вообще-то должны. Я почему-то привыкла, что меня всегда встречают. Мама встречала меня из школы, муж с работы, даже кошка и собака всегда ждали, сидя у дверей. Я любила эти встречи, они всегда были приятными и трогательными, хотелось бы, чтобы и тут так… А ты здесь как оказался, и как тебя зовут, и почему ты рыжий? – вдруг вспомнила я о своих вопросах.

- Да я ж тебе уже рассказывал почему я здесь, ты что прослушала? Имен тут ни у кого нет. А рыжий я почему? Это интересный вопрос. А почему коты рыжими бывают?

- Не знаю… - ответила, я и сама удивилась глупости своего вопроса - Подожди-ка! Почему это нет имен? Меня вот, например, зовут… сказала я и поняла что не помню своего имени…

- Я же говорил – радовался кот своей осведомленности.

Он был действительно очень смешной, или это мне так казалось от сопровождавшего меня чувства свободы и непринужденности.

Я отвлеклась от разговора с котом и из далекой глубины, будто из колодца услышала совершенно странные звуки. Это были плач, причитания и всхлипывания, и голоса были знакомые, но я не могла вспомнить, откуда знаю их. Более того, я не могла понять, почему они плачут и грустят обо мне. Мне так хотелось крикнуть им что-то веселое и ободряющее, поделиться своей радостью и свободой, но я не могла: не могла ни заговорить, ни оглянуться. А просто все так же уходила и уходила вперед, и предощущение нового полёта наполняло грудь и душу, или тот легкий дымок моего силуэта, такого родного, близкого и привычного, который наконец-то стал свободным…